2 сентября, вторник, 1997 год, 13:37

Дух гнета и уныния витал в воздухе Большого зала. Не было слышно привычного шума, смеха и гула в стенах этого всегда радушного помещения. Ученики сидели за столами перед своими тарелками, будто заключенные Азкабана, не имея возможности сделать что-то по своей воле. Теперь их волей стали брат с сестрой Кэрроу - новые заместители директора и ответственные за дисциплину при новом директоре Северусе Снейпе. До сих пор казалось нереальным, что, имея подобную репутацию, эти трое получили настолько высокие чины в Школе чародейство и волшебства. Хотя Невилл прекрасно понимал, где собака зарыта.
Августа Лонгботтом всегда отличалась необыкновенной смелостью вкупе с необыкновенной осведомленностью. Вот уже месяц она совершенно открыто заявляла окружающим, что Министерство пало, а то, что от него осталось - это всего лишь змеиная кожа, помогающая Темному Лорду в его целях. Невилл, конечно же, верил своей властной бабушку, да ничего другого ему и не оставалось.
Мимо гриффиндорского стола, подобно надсмотрщику, прошел Амикус - новый, так называемый, "профессор". Невилл еще не испытывал этого счастье - побывать у него на уроке, но был уже наслышан о данном субъекте. Сидевшие рядом равенловцы рефлекторно прижались к столам, стараясь казаться более незаметными. Маг заметил это - его лицо искривилось в немой усмешке, точно такой же, какая сейчас играла на губах его сестры Алекто, сидевшей уже по левую руку от Снейпа, беспристрастного и, казалось, абсолютно индифферентного до всего этого. Временами директор с подручными подвергались безмолвной атаке убийственными взглядами со стороны гриффиндорцев, несших, скорее какую-то теоретическую пользу, нежели практическую. Эта зрительная перестрелка как-то необыкновенно быстро прекращалась, если в игру вступал Снейп: у всех невольно шли мурашки по коже от одного его взгляда.
Выполнив свой долг, запустив в Амикуса как можно более негативно заряженным взглядом, Невилл вернулся к своей обеденной трапезе без какого бы то ни было энтузиазма. Ковыряясь вилкой в тарелке, он время от времени украткой бросал взгляды по сторонам, будто ожидая, что сейчас произойдет чудо. Но чуда не было, и накатывало разочарование.
- Был бы Гарри, он бы обязательно что-то придумал, - еле слышно произнес гриффиндорец, обращаясь скорее к тарелке, чем к кому-то определенному. Слова пронзили воздух над столом и растаяли, заставив окружающих приглушенно зашипеть в его сторону и нервно заозираться.

Тяжело было находится в этом месте, которое почему-то до сих пор называли Хогвартсом. Замок перестал быть Хогвартсом с того момента, когда на вершине Астрономической башни был совершен самый ужасный из всех известных грехов - убийство. Смерть Дамблдора - это потеря не просто директора, но сердца Хогвартса, а разве возможно жить без сердца?
Такие мысли бродили в голове Невилла, который отчаянно игнорировал предостережения сокурсников, касательно высказываний подобного рода, тем более в Большом зале, и, судя по всему, они оказались правы. Реплика гриффиндорца, вырвавшаяся в минуту полного отчаяния и негодования, была услышана девушкой, которая своей внешностью до ужаса походила на утопленницу. Безусловно, это была слизеринка, скорее всего, шестикурсница, типичная аристократка снаружи и ядовитая змея внутри. Все слизеринцы отличались необычайно искусным умением профессионально плеваться ядом, будто их кто-то этому специально учил. Утопленница оказалась не исключением, хотя было довольно странно наблюдать, как из этого безжизненного рта вылетают слова, пропитанные ядом сарказма и пренебрежения.
- Этот трус встречался с Тем-Кого-Нельзя-Называть немыслимое количество раз, - сбитый с толку неожиданной агрессией малознакомой ему девушки, деланно уверенным тоном ответил Невилл, устремив взгляд своих карих глаз на слизеринку. - И много людей ты знаешь, которые после встречи с ним оставались живы?

За столько лет вынужденного общения с слизеринцами стоило бы привыкнуть слышать упреки и насмешки в сторону Гарри да и всех гриффиндорцев вместе взятых, но Невилл не привык и не хотел привыкать из чувства противоречия и гордости за свой факультет. Сколько бы змея не жалила, сколько не душила и не нападала, ей никогда не стать владычицей в царстве зверей, ведь, по сути, она - холоднокровная рептилия, безжалостная и расчетливая. Подлость - вот ее конек. Лицемерие - вот ее сущность. Хитрость - единственный известный ей способ ведения диалога. Она опасна и коварна, но она же жалка и мелка.
Слова утопленницы, как ее уже мысленно успел окрестить Лонгботтом, вызвали целый поток эмоций в сознании семикурсника. Обычное дело - толпа жаждет увидеть восхождение нового героя, но еще больше - его сокрушительное падение. Такова человеческая природа, и ничего с этим не поделаешь. Однако знание этого вселяло лишь разочарование в человека, в данный момент, в девушку-утопленницу.
- Гарри не сдался бы никогда! - взволнованным голосом сказал Невилл, будто старался убедить не просто слизеринку, но всю общественность в ее лице, будто от этого зависело что-то больше, чем простое моральное спокойствие гриффиндорца. - Тот-Кого-Нельзя-Называть на пути к цели не будет смотреть, какого ты рода и звания. Тогда-то твоим единственным спасением и станет именно Гарри.

<---Вступление в игру--->
2 сентября, вторник, 1997 год, 13:50
Рыжеволосая девушка угрюмо брела между столами и окидывали всех безразличным взглядом. Настроение сейчас было никакое, да, и людей которых она хотела бы сейчас увидеть, на горизонте замечано не было. А на душе творилось непонятно что, как будто затишье перд бурей - всё было слишком спокойно и бездейственно, и это немного насторажевало. Джинни, как никогда надо было видеть и слышать своих друзей, чтобы хоть как то отвлечься от плохих мыслях, но все как будто сквозь землю провалились.
Так вот, наконец-то девушка подошла к своему столу, за которым, как показалось сначала Джинни, всё было как всегда, но подойдя поближе, она обнаружила, что нет прежнего шума и весёлых, жизнерадостных разговоров. Гриффиндорцы выглядили какими-то притихшими, возможно даже немного испуганными, хотя собственно чему радоваться, новому директору и его помощникам, которые никому не дадут жизни? Джинни сейчас не хотела об этом думать, а тем более ещё с кем-то всё это обсуждать, поэтому осторожно обошла стол и села за самый край стола, подальше от всех учеников. Положив себе немного яичницы в тарелку, Джинн принялась гонять несчастную еду по тарелке вилкой - есть совершенно не хотелось. - И к чему это всё я - албанкаёт? Надо будет всё-таки с Невиллом поговорить... Да, и Луну поискать не мешало бы, она хоть и говорит всякий бред, но всё-таки иногда он оказывается как раз тем, что нужно.. Гриффиндорка в последние время плохо спала, а точнее совсем этого не делала, из-за чего под глазами появились синяки и девушка часто засыпала находу. Вот и сейчас, облакатившись на руку, Джин прикрыла глаза и задремала.

02.09.1997, 13:45
Девушка привычно сидела за столом Гриффиндора и впивалась взглядом в бокал с тыквенным соком. Она отодвинула от себя тарелку. Не далеко от Виктории сидел Лонгботтом и спорил со слизеринкой. Казалось бы ничего необычного, но некоторые слова доносились до девушки и вызывали раздражение. Гарри, Гарри... Всех спасёт...До чего нужно быть беспомощным что бы надеяться всё время на кого-то. Хотя, что мы то можем?... Надеяться. Под чутким руководством Снейпа никто и не пикнет. Вот и сейчас, заложили бомбу замедленного действия. К чему вся эта разбираловка, кто кого и кто больше любит Поттера? Слепо идут у кого-то на поводу, а своих принципов не хватает... Мерзко. Викторию скорее раздражало её положение, не возможность что-то предпринять. Она так и сидела глядя сквозь бокал в ожидании чего-то. И что может в таком случае помочь? Викки всё же хотелось чьей-то поддержки.

Чертовы Гриффи, вечно портят настроение своими бредовыми и неосуществивыми мечтами! Гринграсс со стуком поставила стакан и приняла вид обиженного ребенка. Для полного завершения образа оставалось только топнуть ногой. В детстве Астория часто так делала, когда чего то хотела. И родители, обожавшие младшее чадо, всегда поддавались на провакации. Теперь же все по другому, даже и внимания никто не обратил на то, что настроение шестикурсницы резко изменилось.
В Большом Зале появилась Паркинсон. Для Астории она стала как спасение. Ну вот, наконец хоть кто появился.... Но Пэнси только кивнула и отправилась к своему месту. Гринграсс пришла в бешенство. Никогда никто ее так не игнорировала. Она немедленно подскочила и рванула к тому месту, где сидела семикурсница. Но по дороге передумала на счет тактики поведения и, присев напротив с Пэнси, мило захлопала глазками.
- Привет Пэнс! Как дела? Как настроение? Чем занималась? Что будешь делать после обеда?
Астория довольно деловито и почти правдоподобно поинтересовалась о текущем состоянии мисс Паркинсон, словно ее это и на самом деле интересовало. Просто нужно же куда то потратить обеденное время, которое начинает становится кошмаром этого дня...

- Паркинсон, у тебя сегодня день вежливости?
Астория никогда не любила, когда Слизеринцы со своими же ведут себя искуственно. Прячутся за масками благоразумия и добродетели. Или же они на людях старались вести себя словно Слизерин- пример этикета, учтивости, вежливости.
Большинство студентов "Змеиного факультета", спускаясь в подземелья, словно становились оборотнями....
Гринграсс сощурила глаза и нервно вдохнула. День становился все хуже и хуже....
Ну почему сегодня все так и жаждят нарваться на скандал? И еще эта Паркинсон! Никогда ее недолюбливала!
Ну как говорится за неимение другого приходится довольствоваться тем, что есть. Астория врядли смогла бы найти себе другую компанию, поэтому осталась на месте.
- Ты кстати не знаешь где все? Довольно странно, что нет никого из наших.
На самом деле тот факт, что в Большом зале можно было насчитать пару десятков Слизеринцев, был на удивление странным. Потому что упустить возможность поиздеваться над Гриффиндором, накаляя обстановку еще больше, было бы ужасным упущением.

В Большом Зале слышались только перешептывания и неуверенные робкие голоса. Атмосфера зала еще с порога встречала пришедших апатией, грусться и некоторым страхом. А вот за столом под серо-зелеными флагами так и продолжали беседу две молодые леди. Одна из которых никак не поддавалась влиянию окружающей действительности и продолжала свою театральную постановку.
-Астория, вот честно, мне глубоко все равно где и кто. Настроение хуже не бывает.
Гринграсс недоуменно захлопала глазками и приняла заинтересованный вид. Она взяла в привычку так делать, когда составляла в голове длинные фразочки.
- Что случилось? Это неправильно - держать все в себе. Тебе нужно с кем то поделиться. С тем, кому ты доверяешь, кто тебя пойдем и поддержит! Или посмеется...
Астория старалась выглядеть естественно, но все же Пэнси могла понять, что это лишь сарказм.
- Ох Гринграсс, когда ни будь твои шуточки плохо закончатся. А что если от Паркинсон будет зависеть твоя жизнь, а она, как истиная слизеринка, припомнит прошлые обиды?
- Я не думаю что Пэнс когда ни будь будет столь значима, что от нее будет что то зависеть...
- Кто знает...
Тори еще раз хлопнула глазками и уставилась на Паркинсон.

- Вижу, Вы тут скучаете без меня, дамы.
В зале стало на одного Слизеринца больше, пожаловал мистер Малфой младший. Астория тут же оставила Пэнси в покое и переключилась на Драко.
Ее отношение к Слизеринскому принцу определилось еще с начальных курсов и продолжало держать свою позицию. Ради этого человека Гринграсс была готова на многое и во всем ему потакала, только вот почему то вздумала, что Драко ее собственность. Она не выносила, когда кто-то с ним флиртовал или же просто беседовал, поэтому часто принимала обиженный вид.
Сейчас его приход был как нельзя, кстати, потому что "милая" беседа с Паркинсон по всем законам жанра грозила перерасти в катастрофу. Тори немедленно поменялась в лице и превратилась в послушную "овечку". Она тут же потянула Драко на скамейку рядом с собой, приковывая внимание только к себе.
- Рада, что ты пришел.
Глаза полные обожания и преданности. Голос мягкий и приятный, не то что пару минут назад. Только Драко мог вызвать такие перемены в Гринграсс.
- Все куда то пропали, а мне так не хотелось обедать в одиночестве.
Ложь! Ложь! Ложь! Астория и не собиралась обедать, аппетит пропал после разговора с Лонгботтомом. А из зала она не ушла, потому что появилась удачная возможность сыграть миниспектакль с Пэнси.
Но раз уж появился предмет мечт и обожаний мисс Гринграсс, то есть смысл показать, что только его она и ждала.

- Что случилось? Это неправильно - держать все в себе. Тебе нужно с кем то поделиться. С тем, кому ты доверяешь, кто тебя пойдем и поддержит!
Персефона закатила глаза, красноречиво выражая свое отношение к последней фразе Астории. Ну вот сами подумайте - само по себе абсурдно, что Паркинсон будет раскрывать перед кем-то свою душу.
- Астория, не на себя ли намекаешь?
Она насмешливо рассмеялась.
- Ни. За. Что, милочка.
Тем временем в зале появился Драко, мрачный как никогда, что Персефона не преминула про себя заметить. Астория сразу же обратила свое драгоценное внимание на него, оставив Пэнси в покое, к великой радости последней. Пэнси же на его приход никак не отреагировала, старательно душа внутри себя теплое чувство.
-Добрый день, Драко.
Тон совершенно холодный, как обычно. А при взгляде на Асторию захотелось вообще исчезнуть.
Как можно так пресмыкаться перед кем-то? Гордости никакой. Смотрит на него, как покорная слуга на господина.
Пэнси передернуло, и тем самым она сбросила с плеча руку Драко.

" Вечная борьба... Слизерин. Гриффиндор."Девушка так и седела бы себе на уме, пока Невилл не обратился.
- Смотреть противно Виктория сидела ровно пере столом скрестив руки на груди. Девушка чуть искоса посмотрела на однокурсника. - Малфой.Девушка откровенно ухмыльнулась и посмотрел на прибывшего слизеринца. Она вернула взгляд к Невиллу и заметив явное раздражение решила всё же поддержать однокурсника.
- Павлин. Голос девушки прозвучал низко, никто кроме Невилла её не услышал. В одном слове было выражено всё.
- Невилл, вот на сколько вижу тебе тоже не особо нравиться такой расклад. Игра. Не в нашу пользу...Девушка ещё раз ухмыльнулась надеясь на понимание парня.

Да, Малфой... Просто гениально - мучить несчастных первокурсников. Просто показатель храбрости! Хотя, кто это говорит? Паркинсон, ты раньше бы от этого и сама не отказалась. Да, но за лето изменилась, слишком изменилась. Теперь хоть представление о чести и достоинстве имею, хотя лучше держать такие мнения при себе.
Действительно, Персефона за лето очень изменилась. Незачем говорить, что стала она более тихой, чтоли. Или только настроение сегодня было таким, что просто сломило. Тяжелая атмосфера повисла над школой, закрыв ее от подвала до крыши и, казалось, настроения сегодня нет ни у кого, начиная с перфокурсника Пуффендуя, заканчивая старостой Слизерина.
- Я не хочу.
Ответ был дан максимально равнодушным тоном, каким она обычно говорила только с теми, кто младшее ее или теми, кто ее драгоценного внимания просто недостоин. И было совершенно все равно, что Малфой сто процентов заметит изменения в настроении Персефоны.

Отредактировано Pansy Parkinson (2009-04-22 19:16:12)

- Павлин.
- Павлин! - мысленно поразился проницательности Виктории Лонгботтом. Но ведь как верно подметила гриффиндорка! Здесь было все: и высокомерие, и себялюбие, и эгоистичность, и лицемерие, и фальшивость: без своего хвоста павлин — обычная птица, так и Малфой — без своей свиты - «обычный».
Ее голос прозвучал необыкновенно тихо, но твердо. Раньше Невилл думал, что с такой усталостью и обреченностью может говорить лишь Люпин, повидавший видов на своем веку, но тут юная девушка, шестикурсница, у которой впереди вся жизнь, выказывала необыкновенную сметливость. Как тут не удивиться? А уж тем более как тут не удивиться Невиллу?
Оправился он, когда собеседница уже заканчивала свою фразу. Все, что он успел услышать — это «Игра. Не в нашу пользу...».
- Игра? - опять задумался гриффиндорец, пытаясь достроить логическую цепочку из разговора. - Но причем здесь квиддич?
Вики понимающе улыбнулась, чем еще больше сбила парня с толку. Из головы никак не вылазил квиддич, из-за чего Невилл решил, что в верном направлении.
- Ну почему же? - задумчиво заявил он, бегая зрачками по треугольнику «Вики-Мафлой-тарелка». - В команде остались сильные игроки, так что не пропадем! - более воодушевленно сказал гриффиндорец, заканчивая очередной «треугольник».
А теперь рассмотрим специфику лонгботтомского мышления. Ассоциативный ряд со словом «квиддич» почему-то всегда начинался с «Гарри», поэтому Невилл решил, что шестикурсница пространно намекает на то, что в команде не осталось больше капитана да и самих игроков поубавилось. К тому речь так «удачно» шла о Малфое — ловце слизеринской команды. Отсюда диагноз — выражайте свои мыслил как-точе!
- К тому же скоро будет новый набор... - не менее туманно ответил парень, предоставляя теперь юной мисс Фробишер простор для фантазии.